– Ему не понравилось.

– Вот говнюк.

– В смысле спектакль не понравился.

– А что смотрели?

– Он на меня, я на него. – Увидела Фортуна удивленные глаза Нади. – Шучу. Купила дорогущие билеты на «Утиную охоту», а ему не понравилось.

– А тебе?

– Я обожаю этот спектакль. Надо было идти одной.

– Если ты повела его в театр, а ему не нравится, опускай занавес. Нечего прелести показывать тем, кто не понимает в искусстве.

– Поздно, уже показала.

– Дон Антон вел себя как ган… Понимаю.

– Бесит меня все. Вчера опять вышла из себя.

– Чего вернулась?

– Пистолет забыла.

– Смешно.

– А мне нет. Мне все время кажется, что внутри меня сидит еще одна баба, которая хочет всех убить.

– Думаю, не одна.

– Так вот она-то за мой характер и отвечает. Как это объяснить мужикам, они же клюют на тело.

– Просто не надо показывать тело раньше, чем свой характер. Характер – это как блок рекламы перед фильмом. Кто выдержал, тот и наслаждается.

– Спасибо, ты сравниваешь мой характер с некачественным товаром? Но в любом случае спасибо за рекламу моего тела.

– Хорош обижаться. Дать тебе другое сравнение?

– Давай.

– Ну это все равно что обед начать с десерта. Не торопись оголять грудь.

– Моей грудью ничего не докажешь.

– Она же настоящая, это лучшее доказательство, что ты нормальная, просто иногда включается характер. И если мужик настоящий, он сам тебя узнает, и ты выйдешь за него.

– Выйти замуж может любая, не всем дано вернуться обратно.

– А зачем тебе обратно?

– Мне кажется, я буду скучать.

– По детству?

– Именно.

– Для этого совсем не обязательно возвращаться, а то можно зависнуть, ты станешь мамой и зайдешь в детство с другой стороны.

– Вообще рожать не собиралась, говорят, больно. А я не люблю боли. Меньше всего сейчас хотелось бы стать родителем. Понятия не имею, что это такое. Ты в курсе?

– Родители – это люди, которые, прежде чем навести порядок в детской, должны навести справки, не являются ли куски бумаги на полу письмами зубной фее или Деду Морозу.

– Ни хрена ты не знаешь. Деду Морозу в морозилке оставляют.

– Вижу, тебе еще и вправду рано.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты еще не определилась в выборе между мужиком и одеялом?

– Нет. Просвети.

– В холода, выбирая между мужиком и одеялом, бери одеяло, мужик каждую ночь будет его таскать.

– Прямо семейная идиллия. Я свою жизнь по-другому представляла. Любовь, страсть, скорость, свобода. Не это мамкино счастье.

– Жизнь состоит из деталей. Если их правильно собрать, то может получиться та самая мечта, которая унесет тебя к цели.

– Не, моя жизнь состоит из осколков.

– Детали, а не осколки. В общем, мой тебе совет – хватит собирать черепки и заниматься самокопанием. Ну если уж получилась какая-нибудь ямка, ты просто сажай туда сразу что-нибудь.

– Ага, красивое, доброе, вечное. Рассады дашь?

– Ага, заезжай в наш рассадник грусти и печали.

– А что за печаль?

– Твигс пропал.

– Как пропал?

– Бесследно. Мы же поехали в небольшое путешествие, ну, и кота взяли с собой. Думаем, на поезде с ним будет веселее. Получилось невесело.

– Убежал?

– У поезда была большая остановка, мы пошли прогуляться, а он выскочил из купе и с концом. Вера в трауре. Ни с кем не разговаривает, все качается в кресле и смотрит в одну точку.

Лица на ней нет, голова ушла в плечи, на которых висит сарафан исключительно черного цвета. Вся погрузилась в какую-то беспросветную грусть.

– Что же ты мне сразу не сказала? Я сейчас же к ней поеду.

В этой кровати мог оказаться кто угодно

Терпко-сладкий кисло-молочный запах женских подмышек, немного спертый обстоятельствами и трудом, к такому надо было привыкнуть. Тим не только привык, но даже полюбил. С этими ароматами слышны были детство, мать, объятия, женщина в самом теплом смысле этого слова. Он повернул голову, теперь его нос уткнулся в грудь Томы и вдыхал сочную женскую плоть, как розу, которую невозможно сорвать, ею можно только дышать.

– Перестань, от меня пахнет, и мне надо помыться.

– Не надо, мне нравится так!

– Шутишь? – Ей не нравились его шутки, она понимала, что он постоянно иронизирует, но ответить как следует не могла, не хватало чувств, но особенно ей не нравился его смех. Он был какой-то козлиный.

– А тебе старуху не жалко?

– Нет, она же богата, я беден. Бедные всегда смеются над богатыми, а богатые – над бедными. Только смех этот разный.

– Теперь я понимаю, почему ты так смеешься.

– Как?

– Как козел.

– Правда? Я и не знал, что козлы умеют смеяться.

– Еще как.

– Выходит, у них чувства юмора больше, чем у тебя.

– Ты думаешь, что если я не смеюсь над твоими глупыми шутками, значит, у меня нет чувства юмора?

– Есть, есть, чего ты так раздухарилась?

– Все, хватит с меня. Ухожу я от тебя.

– А под рукой ни одной тарелки. – Снова засмеялся он козлом.

– Выключи уже своего внутреннего козла.

– Она ругалась бокалами и тарелками.

– Даже не мечтай, – зло посмотрела она на него. Когда между глаз на ее переносице появлялась складка, словно сверкнула молния, он знал, что это не сулило ничего хорошего. а на улице в подтверждение громыхнул гром. Гроза была не за горами.

– Так ты совсем? – Не хотел он ссориться.

– Пошла варить кофе.

– Иди, иди к своему Марату.

– Вот и пойду.

– Вот и иди. Так или иначе, все возвращаются к бывшим.

Она промолчала, встала с гамака. Накинула на себя халат равнодушия. Меньше всего ей хотелось встречаться с бывшим.

Больше всего она не любила копаться в прошлом. Все эти раскопки отдавали средневековьем, поисками черепков, чтобы склеить чашку и пить из нее дальше невкусное пойло нелюбви. Окружение тоже не устраивало, казалось, все люди портятся, кроме нее. Они портятся еще быстрее, чем погода.

На улице тем временем начинало накрапывать. Погода действительно портилась. У нее была аллергия, и ей было на все начихать, на все чувства и глупости человеческие.

– Слышишь?

– Что?

– Кто-то все время говорит.

– Нет.

– Это мои поступки.

– Кто?

– За настоящего мужчину всегда говорят поступки.

– Твои только шепчутся.

– Если бы ты сказал это слово, я бы осталась.

– Какое слово?

– Уходи.

– Нет, я на такое не пойду! – возмутился Тим.

– Я бы тоже не пошла, на улице черт знает что, – грустно улыбнулась Тома.

– В тебе столько плюсов, что однажды я все равно уйду. Твоя проблема в том, что у тебе нет недостатков.

– У меня нет